16 February, 2010
Мода – это всегда также зеркало общества, она играет с самобытностью и традициями и одновременно реализует актуальные тенденции. Что характерно для моды из Германии? На что ориентируются дизайнеры, какие веяния они подхватывают? Знакомство с историей моды в Германии.
Joachim Schirrmacher
Веками аристократия была важным мотором моды. С помощью дорогостоящих гардеробов она добивалась при дворах благосклонности королей и императоров. Прежде всего тон задавал французский двор в Версале – по всей Европе. Эта традиция характерна для французской моды и по сей день.
Совсем по-другому было в Германии. Здесь в силу многих исторических переломных моментов и государственной раздробленности (в 1856 г. существовали еще 30 независимых германских государств) не было крупных родов, не могла появиться ведущая мода. Наоборот: благодаря немецкому романтизму и протестантской враждебности к телесному долгое время существовала традиция презирать внешние условности.
В 1871 г. с образованием Германской империи и избранием Берлина столицей начались изменения. Вокруг площади Хаусфогтайплац стали появляться многочисленные салоны моды и предприятия по изготовлению готового платья, принадлежавшие прежде всего еврейским гражданам. Вскоре родился «берлинский шик», достигший пика в «золотые» 20-е годы. Тогда немецкие женщины считались одними из самых элегантных в Европе. В 1933 г., после захвата власти национал-социалистами, этот первый, короткий расцвет немецкой моды быстро сошел на нет.
Национал-социалисты внедрили в общество националистический образ матери – в народной одежде, с косичкой, уложенной вокруг головы и без макияжа, как пишет Ирене Гюнтер в своей книге «Нацистский шик?» Еврейские предприниматели и рабочие были убиты в концлагерях или покинули нацистскую Германию. О том, что и для нацистской элиты устраивались показы моды haute-couture, сегодня мало известно. Тогдашняя женщина, пишет Ирене Гюнтер, использовалась как инструмент для пропаганды образа жизни. Будничная эстетика и дизайн, парады и факельные шествия, инсценировки и декорации целенаправленно использовались нацистами, чтобы удовлетворить потребность масс в самобытности, общности, развлечениях и красоте. «В условиях примата политики нацисты выработали первую капиталистическую массовую культуру на европейской земле, – пишет швейцарский теоретик дизайна Беат Шнайдер. – Она сознательно использовалась нацистами в качестве средства господства, ослепляющего и объединяющего массы».
После Второй мировой войны пальто шили из униформы, а платья из парашютной ткани и ударились в порядочность и правильность поведения. После холокоста германское общество искало возможность взять себя в руки, хотело с помощью этикета освободиться от нужды и от налета варварства. Вместе с критикой со стороны доминировавших тогда мыслителей Макса Хоркхаймера и Теодора В. Адорно («культурная индустрия, просвещение как массовый обман», рассматривавших культуру и тем самым моду как товар, и антибуржуазной позицией «движения 68-го года» это привело к всепронизывающему недоверию к моде и стилю. «Это коммерция» – вот один из часто слышимых и сегодня аргументов в интеллектуальной дискуссии.
Кроме того, до переезда федерального правительства из Бонна в Берлин в 1999 г. в Германии не было общественного центра, где был бы возможен расцвет моды.
В Германии не было традиции выделяться из толпы. Большинство охотнее маскировалось под однородную массу. «И хотя есть классовые различия, их не стоит показывать», – пишет Йенс Йессен в своем исследовании «Жизнь в Германии» в еженедельнике «Цайт». Маленькие люди не наряжаются как крупные землевладельцы, а элиты скрывают «со своего рода мрачным удовлетворением отличительные признаки своего статуса». Хороший стиль – одеваться подчеркнуто неброско.
Параллельно нарождалось нынешнее многообразие. Оккупационные войска из США, Великобритании и Франции принесли в Западную Германию свой образ жизни и моду, например джинсы и тенниски. Немцы из молодой Федеративной Республики начали путешествовать – и стали в этом деле чемпионами мира. Программы обмена и иммигранты, книги, фильмы и музыка из-за рубежа – все это обогатило немецкую культуру. Сначала на кухне, потом в привычках. Выросло и стремление к моде. И не только в Федеративной Республике, как впечатляюще продемонстрировала недавно выставка «Без границ. Мода, фотография, андерграунд в ГДР в 1979–89 гг.» в Берлинском музее художественных ремесел.
Под влиянием нового поколения английских модных журналов, например «;-D» и «Face», и экспериментальной электромузыкальной сцены молодежь противопоставила «смертоубийственной коммерции моды» радость жизни. Сначала в виде хулиганского бунта, затем в виде хиппи, рокеров, панков, а еще позднее сторонников clubwear и техно-сцены. Мода была уже не элегантностью, мода стала событием. Одежда была крикливой, часто неудобной для носки. Берлин как фронтовой город времен «холодной войны» был магнитом для всех, кто хотел убежать от обывательской немецкой реальности. Здесь сталкивались trend и trash, в рамках перформанса пробовались новые формы презентации. Мода все больше становилась сознательным средством коммуникации, разграничения и классификации.
До воссоединения Германии в 1990 г. для многих немецких дизайнеров моды заграница играла определяющую роль. Кто искал свою самобытность, уезжал в дальние страны, охотнее всего в США. Но растущий отрыв от собственной истории заставляет немцев заново открывать свою страну. Вместо того, чтобы стыдиться солидности, серьезности, функциональности и немецкого качества, они вновь узнают преимущества своих сильных сторон. «После воссоединения немецкая мода обрела новое лицо: самостоятельный, четкий, немецкий стиль», – говорится в проспекте к выставке „moDe! – Германские дизайнеры моды и их стиль», которая была показана Институтом им. Гёте в Токио в 2005 г.
К началу нового тысячелетия эти изменения стали очевидными, не было почти ни одного германского СМИ, которое бы не занималось темой нового самосознания. В 2003 г. вышел в свет lifestyle-журнал под названием «Deutsch» – что прежде было немыслимо. Редакция понимала «Deutsch» как синоним открытости по отношению к внешнему миру, плюрализма и толерантности». На международном уровне новый немецкий автопортрет впервые увидели во время ЧМ по футболу 2006 г. Это признание извне так окрылило Германию, что многие и по сей день охотно говорят о «летней сказке».
Тем не менее, до сих пор многие считают заграницу мерой всех вещей, собственные сильные стороны ценятся мало. Пожалуй, существует очень мало культурных наций, где так много креативщиков отказываются от родного языка и открывают веб-страницы исключительно на английском языке. Возникает также вопрос, почему в Германии нет крупной имиджевой модной марки, как, например, Polo Ralph Lauren, хотя компетентность в наличии. Может это страх перед силой образов, которыми нацисты столь жестоко злоупотребляли в политических целях? И хотя такие дизайнеры моды, как Бернхард Вильхельм или Франк Ледер в сотрудничестве с фотографом Грегором Хоэнбергом показывают, что они могут создавать марки, живущие за счет сильных образов (и, в частности, без малейших националистических отголосков, а, пожалуй, в занимательной игре с немецкой самобытностью), в Германии этого, видимо, сильно боятся.